Андрей Колесников, журналист президентского пула, уже на протяжении 20 лет повсюду следует за Владимиром Путиным и достаточно живым языком в газете Коммерсант описывает рабочие будни президента.
Заметки Колесникова часто бывает интересно читать. Из них можно узнать мелочи, которые так и могли бы остаться незаметными. Тут Путин трогательно улыбнулся, там он долго смотрел вдаль, а вот по его лицу прошла тень сомнения… На фоне сухих отчётов других СМИ мы получаем возможность разглядеть человечность главного правителя страны и увидеть, что он — тоже живой человек, которому свойственны все те же чувства, что и нам. Несмотря на тяжелую работу и множество проблем, которые необходимо постоянно решать. Самому правителю такой тон нравится: недаром говорят, что Колесников — один из тех журналистов, которых сам Путин читает постоянно.
Тут нужно заметить, что в самой России дела обстоят не так хорошо. Нет независимых судов, огромная часть населения — за чертой бедности, выборы — несвободные, цензура… Сам Колесников соглашается с этим. Но когда об этом заходит разговор, то он очень старательно отводит стрелки от президента: ведь он так занят, да и времени не хватает, уже как 20 лет, и вообще, он бы и хотел, да и не может… И это — в стране, где президентская власть и где де-факто всё решает одна партия, подчиненная президенту, у которого к тому же ещё есть своя гвардия.
Ещё до того, как стать журналистом президентского пула, Андрей Колесников писал заметки о русском народе и о его различных качествах. Например, о врожденном инстинкте саморазрушения, о безумии, внедренном на уровне подсознания. Интересно, о чём бы он написал, если бы взгляд его устремился в самого себя?
Когда его спросили, нашёл ли он себя, он говорит, что нашёл: в том, чтобы писать свои заметки. То есть, в роли придворного бытописателя.
Такой способ найти себя очень напоминает недавнего крепостного, который решил остаться в деревне помещика и посвятить свою жизнь тому, чтобы повсюду следовать за своим бывшим хозяином и всячески ублажать его отражение своим отточенным слогом.
Возможно, в свой журналистский период, ещё до того, как стать придворным холуем, наш персонаж мог бы написать ещё одну заметку об особенностях национального характера. Но не про безумие и саморазрушение, а про синдром завороженного холопа. Про то, как люди с рабским менталитетом не могут критически мыслить. Про то, как оказываясь приближенными к власти, они вдруг очаровываются и завораживаются силой настолько, что их слова начинают перечить здравому смыслу. Про то, как им сложно разлюбить того, кто приходит и говорит, что он тут — хозяин. И, наконец, про то, что получив возможность что-то сказать про несправедливость напрямую и публично тем людям, которые имеют возможность на эту несправедливость влиять, они не могут и не станут этого делать, даже если они с этой несправедливостью глубоко несогласны.
Очень жаль, что так происходит с “обычными парнями из Ярославля”, как называет себя Колесников. Если бы они не были такими приспособленцами, то, может, не вставал бы ком в горле при мыслях о “простых людях”. И, может, не приходилось бы наблюдать, как из талантливых профессионалов своего дела люди превращаются в придворных писарей и завороженных силой холопов, которые искренне считают, что некоторые вещи “просто лучше не знать”.
Действительно, спокойнее так. Да и хозяин довольнее будет.
…