“Действие суверенно, когда оно реализует себя через отказ от возможности не быть, когда оно даёт себе быть, когда оно отдаёт само себя самому себе.” – Giorgio Agamben

У меня опять отобрали мою самую первую страну. Опять, потому что это происходило уже много раз до этого.

Иногда я забирал её себе назад, но в основном это происходило на природе, и всегда – когда были рядом мои друзья или родители. Иногда она приходила ко мне назад сама – через слова, образы, звуки и действия, совершённые людьми, которые в ней родились, но по той же причине, что и я, оказавшимися где-то в другом месте.

Я такой не один. У разных многих каждый день отбирают разные страны. Пресловутый 1% точечно сбивает неверных дронами и давит их мотоциклами, 100 присосавшиеся семей высасывают энергию из под земли, святые пески горят, пока IKEA строит на них ещё один магазин, а в это время Навальные и Сноудены ждут своей участи за забором.

Своё настоящее становится чужим.

Возникает вопрос, а нужно ли вообще, чтобы своя страна была?

Чаще, особенно в последнее время, я находил новые страны, которые становились моими. Иногда это происходило вечером, когда я возвращался домой, а ещё – когда я наслаждался тишиной в одиночестве или сидел на крыше и смотрел на звёздное небо в компании друзей и незнакомых мне новых людей.

[…]

Страна – это не только территория. Страна – это совокупность образов и событий, которые так или иначе связаны с территорией, языком, культурой, которые можно каким-то образом обособить в единое целое. Людьми. Их поступками.

Суверенитет – это самостоятельность. Суверенитет страны – самостоятельность обособленности.

[…]

Вопрос: на каком основании происходит это обособление разрозненных элементов и событий в одну страну? И где граница между своим и чужим?

[…]

Границы территории обуславливают определенную специфичность культуры. Язык влияет на восприятие и поведение. Люди, родившиеся в России, будут вести себя и выглядеть иначе, чем люди, родившиеся в Гондурасе. Часто именно территория обосабливает разроненные элементы, события и поступки в страну. И именно тогда её очень легко отнять.

Некоторые не понимают, что территория – это лишь часть страны. Они присасываются к ней, как к ресурсу, пытаются её защитить. Любые посягательства на то, что они считают своим, приводят к контратаке. Некоторые называют это патриотизмом. Они отстаивают самостоятельность территории, обособленной их желанием на ней прокормиться. Они действуют как животные, охраняющие свой ареал. За ними – отравленная идеологией биомасса и оружие. Противостоять им на их территории – играть по их правилам. Попытаться забрать у них территорию – принять их правила, согласиться с их принципом обособленности по территории.

[…]

Детерриториализация суверенитета.

[…]

С другой стороны – мы. Мы появились оттуда, а оказались здесь. Здесь – своё настоящее, а там – чужое. В чужом настоящем стало лучше понятно настоящее своё. Кто-то из нас остался там, но мы всё равно как братья, и нам не так важно, где именно мы находимся. Рядом с собой мы строим настоящее своё, даже если вокруг – чужое. Территория сыграла важную роль, но необходимость в ней как в предопределяющем факторе отпала. У нас есть много других способов находиться рядом.

Мы уже нашли друг друга.

Мы – это не только люди. Это я и те образы, которые есть вокруг меня. Дождь, небо, очертания домов или деревьев.

У нас есть собственная обособленность, значит, у нас может быть собственный суверенитет.

Этот суверенитет не зависит от территории. Он не зависит от истории, даты и места моего рождения. Этот суверенитет – специфичность индивидуальности. Этот суверенитет – совокупность ассоциативных рядов, в которые верю я, в которые верят те люди, которые дороги мне и которым дорог я.

Наш суверенитет – это нахождение своего собственного контекста, создание собственной самостоятельной обособленности.

Каким он может быть?

Суверенитет – это самостоятельность. В первую очередь, над самим собой. Нахождение полисингулярности в обособленности.

По каким принципам она складывается?

Территория. Территория, на которой я оказался, вдохновила, но не предопределила меня. У каждой территории можно было чему-то научиться, для каждого этот урок был разным. Россия была про нутро, сочетание нежности и аггрессии, искренность. Франция – про специфичность последовательности, стиль и любовь. Индия – про то, что не надо относиться к себе слишком серьёзно. Англия – про то, как можно жить вместе. Германия – про упорядоченность, саспенс, ожидание и оргазм. Есть ещё множество разных территорий. Они продолжают вдохновлять несмотря на то, что в них происходит. Хорошо, что они есть, и что они отличаются.
Перемещение между территориями – практика полисингулярности места.

Люди. Мы находим друг друга не по территоральному признаку и даже не на основе общих интересов. Любовь – иррациональна. Дружба – тоже. Через нас всех проходит поток, случайные совпадения сводят нас вместе, мы задерживаемся дольше обычного, смотрим друг другу в глаза, остаёмся вместе.
Множество разных вместе соединяется в островки, они постоянно меняются, перемещаются, обмениваются территорией, живут вместе, отдельно, уходят и приходят опять. Все разные, нет единого объединяющего принципа, но есть жизненная динамика, позволяющая нам быть вместе и отдельно одновременно. Включающая исключительность, полисингулярность общения.

Поступки. То, как мы ведём себя, определяет последовательность. Стремление к цели – в намерениях. Происходит событие, я на него реагирую. Нет события – я создаю его сам. Сегодня, когда у меня отобрали страну, где настоящее – чужое, я выбрал остаться там, где настоящее – своё. Но, тем не менее, мне важно, что то чужое настоящее сподвигло меня на то, чтобы более точно определить своё.

Язык. Знание одного языка даёт опеределенную картину мира. Знание двух языков её расширяет. To decide – это не то же самое, что решать, потому что в первом случае все другие возможности отрезаются, а во втором – соединяются в единое целое. В первом случае – мы делаем выбор, во втором – продолжаем последовательность.

Культура. Поведенческие особенности. Мы идём вперёд, руководствуясь теми принципами, которым мы научились за свою историю. Наша история постоянно меняется, принципы видоизменяются тоже. Я не был готов верить в невозможное, сейчас же всё стало иначе, возможно в какой-то момент всё поменяется опять.

События. То, что заставляет меня поменять направление и меняет контекст. Именно из-за этого настоящее событие – угроза суверенитету. Я готов его отстаивать, отстаивать самостоятельность обособленности. События приводят к поступкам. Поступки за собственную обособленность укрепляют суверенитет.

[…]

Последнее. И самое важное.

Мы не живём в изолированном мире. Практика полисингулярного суверенитета подрузамевает постоянное изменение точки нахождения, вектора мысли, круга общения, способов коммуникации, принципов поведения. Для всего этого, а также, чтобы обеспечить собственное проживание, необходима инфраструктура.

Безоговорочно использовать уже существующие – принять чужой суверенитет. Даже если мы выходим за рамки границ страны и оказываемся в безграничном пространстве виртуальных сетей, мы пользуемся каналами связи, принадлежащие корпорациям. Корпорации тоже отстаивают свой суверенитет. Их отличие от стран – меньшее внимание к идеологии, большее внимание к цифрам. Тоже своего рода идеология – бинарная логика, подчинененная рациональному интеллекту бездушных машин, направленному на рост и эффективность (кому-то нужно отдавать проценты и получать дивиденды).

Отказаться – не вариант.

Поэтому важным этапом в рамках отстаивания собственного суверенитета является создание собственных инфраструктур, используя и соединяя уже существующие.

Делать новые связи там, где их не было.

Разбирать уже существующие.

Создавать метанадстройки.

Использовать уже существующие не по назначению.

Наполнять артерии новыми субстанциями.

Дисфункционализировать пространства, материи, время.

Cоздавать собственные инфраструктуры поддержания жизнедеятельности.

[…]

Реальные примеры: Систейдинг (создание городов вне зон юрисдикции стран за пределами прибрежных зон), центры медитации Випассаны (международная инфраструктура для медитации, функционирующая на пожертвования участников), RosPil (волонтёрская организация по отслеживанию незаконных госзакупок с юридически отработанным механизмом их аннуляции), BitCoin (децентрализованная международная peer-to-peer валюта), Tor Network (альтернативная анонимная сеть, функционирующая поверх существующей инфраструктуры интернета), Cyclonopedia (теоретический фикшн), Дау (фильм, который превратил реальность вокруг себя в съемочную площадку на несколько лет).

В своё время и Facebook и Google тоже были примерами новых структур суверенитета, но их экспансивно-тоталитарный замысел и безоговорочное подчинение юрисдикции территорий превратил их в статус кво.

Современное искусство могло бы войти в этот список, если бы не тотальное его подчинение силовым структурам мыльного пузыря, внутри которого оно находится.

[…]

Послесловие. *

Посмотрев на окружающее со стороны Потока, многое становится очевидно неважным. Но, тем не менее, на 60-70-80 лет мы оказались в рамках теломозговой системы, поэтому почему бы не поиграть по её правилам?

За нами – целая вечность и после нас – тоже. В чём отличие человека от вечности? В том, что он может быть наивным, что он может верить, страдать, получать удовольствие, бороться, побеждать и проигрывать.

На созидательное созерцание и природный интеллект у нас ещё будет время, а вот на эту временную игру по правилам материи количество времени ограничено. Так почему бы не попробовать?

Можно, конечно, очистить наши тела от мертворожденных мыслей и превратить их в простые передатчики природного процесса. Но когда вокруг находится пораженная идеологией биомасса, обратное заражение произойдет очень быстро. Поэтому надо действовать как вирус, заходить в обход, применять гиперкамуфляж, выстраивать собственные инфраструктуры на основе уже существующих, соединять разрозненные части и разъединять уже соединенные, практиковать включающую исключительность, избегать тоталитаризацию мысли, менять направление и стратегию в том числе неожиданно для себя.

И самое главное – исцелять окружающих. Суверенитет не подрузамевает отключение от внешнего мира, а как раз – наоборот: подключение к нему на своих собственных условиях.

This is also available in: enEnglish (Английский)